Васильев — слишком советский! Сверх-советский. Такой, каким должно быть певцу рода хомо-советикус и достославных предков. Он и Александр Дейнека — два полюса нашей имперской эстетики. Любое значимое искусство рождается от слияния двух начал - дионисийского и аполлонического. У Дейнеки — преобладало первое. У Васильева — второе. Оба писали античных, идеальных сверхлюдей — новую генерацию — она-то и должна покорять пространство и время. Васильев — археофутурист. Герои — не только из прошлого; они удивительным образом транслируют лики грядущего. Того Светлого Будущего, от которого мы отказались. Это — люди Ивана Ефремова — умиротворённые в своём совершенстве. И — готовые к битве со злом. С тем самым «...прозрачным взглядом голубых, как земное небо, глаз под крылатым взмахом длинных бровей». Ницшеанский Сверхчеловек - высший биологический тип - он относится к человеку так, как тот относится к обезьяне. Это — персонажи из «Туманности Андромеды». Это — образы Васильева.

...3 сентября ему исполнилось бы 75 лет. Мы не знаем, как сложилась бы его творческая судьба - он погиб на взлёте — блеснул и канул. Пересказывать биографию мастера — скучное, бессмысленное занятие. В двух словах — у него было прекрасное художественное образование, как у всех наших корифеев. Ранние опыты — дань моде на сюрреализм, абстракционизм и прочие хитрые «-измы». «Струна» (1963) «Апостол» (перв. пол. 1960-х), «Вознесение» (1964) созданы в подражание Сальвадору Дали. Нет своего почерка, лишь юношеская бравада вкупе с гениальным стилизаторством. Намеренное уродование изображаемой натуры, мягко-пластилиновые скругления, нарочитость, эпатаж. Желание-жажда сделать красивое — страшным, а чудовищное — привлекательным. «Абстрактные композиции» (1963) — проба линий. Тоже — пока не Васильев, а мальчик-шестидесятник, ныряющий в актуальные течения. Экспрессивный «Прометей» (нач.1960-х) — не менее лихая абстракция (см.иллюстрацию). Обилие алого и рдяного, ломаные формы, любовь к геометрии. Дух времени.

Во второй половине 1960-х наступила закономерная усталость от экспериментов и бунтарского модернизма. Подходила к своему финалу Оттепель — начиналась осенняя эра, когда мечты о будущем сменились воспоминаниями о прошлом. Успокоенность. Миросозерцание. Поиски непреложной константы. Художники обратились к историческим образцам - и к Вечности. Гармонию теперь находили у старых мастеров, писавших герцогов и кардиналов. Другие - уходили в деревенскую глушь - постигнуть высоту неба и чистоту воды. Третьи — зарывались в древние рукописи. Пребывал ли Васильев на пике славы и общесоюзной популярности? Чтобы во всех журналах, учебниках, календарях — его богатыри и девы с косами? Нет. Его тотальная известность и даже - культовость — увы, посмертная. Сейчас это покажется странным, но его по-настоящему оценили, открыли во времена Перестройки — тогда же начались панегирики, журнальные развороты, масштабные экспозиции. Почему он «выстрелил» именно в 1980-х? В те годы была потребность в образцах железного героя, мускулистого и — отстранённого, как Конан Варвар и супермены Бориса Вальехо... Но это случится много позже, а пока - на дворе конец 1960-х.

Journal information