August 26th, 2018

После велопрогулки.

Утро перед субботником. Место действия - советская Латвия.

  • Вчера была издевательская картина, которую svargov совершенно верно определил, как солдато-чёнкинщина какая-то. Сегодня - иное. Напротив - пафосное. И это бывает чаще у меня в блоге - тема ...советского прерафаэлизма (или даже рафаэлизма), когда обычных людей - даже рабочих специальностей, писали, как герцогов или фрейлин эпохи Медичи, Сфорца, Гонзаго. Вот - прекрасный латышский вариант. Утро перед субботником выглядит как ритуальная процессия во Флоренции.

    ( Collapse )
    • promo zina_korzina
    Buy for 300 tokens
    ***
    ...
    После велопрогулки.

    Типажи видеоблогеров.

  • Ю-Туб забит роликами, в которых люди что-то такое вытворяют - советуют, как выходить в астрал или дают оценки политическим реалиям. Итак, самые распространённые типажи видеоблогеров...



    На самом деле, их больше. Гораздо. Эти - самые типичные.
    • После велопрогулки.

    Не говори красиво!

  • Суровый стиль, вопреки внешней прямолинейности, оказался куда как более сложен, чем изощрённый сталинский Grand Maniere, ибо создавался в расчёте на интеллектуалов. А сталинское искусство было понятно любому и каждому. Как писал Владимир Паперный о сталинской эстетике: «...Не исключено, что это те самые формы, поразившие в детстве крестьян, заполнивших в 30-х годах Москву...» Изысканная понятность барской усадьбы, а-ля версальского парка, господских портретов. А после Сталина?


  • Виктор Попков. «На работу».

    Несмотря на склонность к брутальным формам и столь же неизящной тематике, во всём этом прослеживалась реабилитация «Бубнового валета», сезаннизма, фовизма, и прочих «-измов», отменённых за ненадобностью во времена имперской ампиро-барочности. Популярным сделалось и подражание западным корифеям, вроде Ренато Гуттузо и Рокуэлла Кента. Именно поэтому юные художники — дети Оттепели — часто встречали непонимание у пожилых искусствоведов-критиков.

    Откуда-то вдруг явились циничные и ранимые аксёновские мальчики — с иронией, жёстким ритмом и ветром в головах, с каким-то маниакальным желанием «не говорить красиво».