Если вы помните, у Ипполита Матвеевича Воробьянинова была возлюбленная — некая Елена Станиславовна Боур. О ней говорится мало — состарившаяся женщина, бывшая когда-то великолепной красавицей. «Голос его любовницы был тот же, что и в девяносто девятом году, перед открытием парижской выставки. Но, войдя в комнату и сжимая веки от света, Ипполит Матвеевич увидел, что от что от былой красоты не осталось и следа».
Если мы возьмём гайдаевский вариант Елены Боур, то ближе к истине будет типаж Каролины Отеро...
Сейчас всё больше читателей знают полный, восстановленный текст книги Ильи Ильфа и Евгения Петрова, где отмечены многие факты из дореволюционной жизни Воробьянинова — о его детстве, учёбе в гимназии, бесполезно-шикарной юности, любовных приключениях и — женитьбе на некрасивой и ужасно худой Марии Петуховой, чьи сокровища потом и оказались зашитыми в стулья.
Я читала одноимённую повесть Станислава Родионова «Криминальный талант» (впервые напечатан журнале «Аврора» № 9-10, 1974), но буду говорить исключительно о фильме, снятом в конце 1980-х (кстати, имеется ещё один вариант экранизации, предпринятой в 1985 году на Ленинградском ТВ — эта вещь гораздо ближе к первоисточнику). Двухсерийный перестроечный детектив был создан именно «по мотивам» книги, которая читается, как размеренное повествование о ловкой мошеннице — не более того.
Но сегодня я хочу вспомнить не об основной линии повествования, но об одном кошмарном фрагменте, великолепно иллюстрирующем нравы конца 1980-х. Это диалог, состоявшийся на кухне — между немолодым отцом и юной дочкой, требующей штаны из магазина «Берёзка». Для тех, кто не знает или — забыл, в торговых точках сети «Берёзка» мог отовариваться только «небожитель», съездивший за границу и получивший за работу чеки Внешпосылторга.
В 1970-1980-х очень много писалось о подростково-молодёжной преступности, и она бытовала на разных уровнях - от банального хулиганства до убийств групповой лиц. Вот, например, отрывок изз передачи, где была показана девица, получившая 9 лет. Там же можно увидеть её дивных родителей. Справедливости ради... Вот эта уголовница из низов общества говорит более складно, чем современные Инстаграм-звёзды и около-интеллигентская среда.
В советских детективах частенько попадалась этакая сомнительная женщина, любящая деньги, комфорт и дефицитные шмотки. И - о, чудо! - она постоянно оказывалась как бы то ни было связана с преступником! Интересно, что зритель всегда знал то, чего не знали следователи и оперативники - наш человек понимал, что порядочная женщина вот этот всё любить не будет! Ух!
В телеящике имеется такая дивная передача, как «Следствие вели... с Леонидом Каневским», где помимо душераздирающего пересказа какого-нибудь уголовного дела 30-40-50-летней давности всегда присутствует нижеследующий рефрен: жизнь в СССР была мYдовой, но милой и по-своему креативной. Любой сюжет всенепременно сопровождается темой промтоварного дефицита, неудобств, унылости, серости. Испачканности тогдашних стен и тесноты кухонь. Выглядит сие примерно следующим образом.
Выходит Леонид Каневский и начинает, казалось бы, сильно издалека: «Это - лопухи! В Советском Союзе их использовали в качестве туалетной бумаги потому что настоящую туалетную бумагу советский человек видел только в сатирическом киножурнале 'Фитиль' - в сюжете, как из неё делают колбасу или же - квартирах богатых родственников». Наклоняется, срывает и мнёт лопух. «В то утро жительница ПГТ Красный Облом - Клавдия Скукотищина, как всегда вышла нарвать лопухов и за этим занятием не сразу увидела труп, одетый в джинсы и модную футболку с иностранной надписью...»
«Разгул преступности захлестнул страну, как никогда. Так появились, ...которые, естественно считали себя бойцами бригад, у которых столько-то сабель, такие- то торговые точки и т. д. На самом же деле, это была молодежь, без каких-либо жизненных принципов, с нулевым интеллектом и полным отсутствием какой- либо нравственности. С тех самых пор и вошло в обиход словосочетание «полностью отмороженный». Как вы полагаете, кто мог бы написать подобные строки? Кто нелицеприятно отзывается о «лихих 90-х», как о временах разгула преступности?
Товарный дефицит в СССР порождал не только спекулянтов, но и откровенных жуликов. В этом отрывке из фильма происходит окучивание наивного человека с последующим отъёмом денег. А всё почему? Товарищ решил купить импортную, дефицитную, дорогую вещь, которой нет и быть не может на обычном прилавке...
Отношение к убийству и, в частности, к смерти в англосаксонской культуре отличается от нашего-русского, европейского. Для них мёртвое тело — что-то, вроде замечательного арт-объекта — неслучайно там родился феномен postmortem photo, когда викторианские леди заказывали фотографии своих только что умерших дочек — в цветах и рюшах, с широко раскрытыми глазами. Для нас убийство — это мрак и хладный ужас. Для них - любопытнейший эксперимент, - как для преступника, так и для судьи. Типаж бесстрастного сыщика — плод англосаксонского разума. У обывателя - повышенный интерес к теме. Кого там нынче потрошат на такой-то стрит? И что — уже отловили и скоро вздёрнут? Первостепенно важен не фактор справедливости и воздаяния, но ответ на вопрос: «Кто — убийца и зачем он это совершил?» У Рэймонда Чандлера эссе о детективах именуется недвусмысленно - «Простое искусство убивать». Отсюда — близко до хоррора, триллера и прочего саспенса. Кстати, словечко suspense вообще невозможно перевести дословно. Это — часть их натуры. Любая попытка объяснить — многословна и — неточна. Мы тоже привыкли к особой эстетике британской жути и даже пытаемся получать от неё удовольствие. Хорошо знаем и любим Холмса, Пуаро, старушку Марпл и отца Брауна. «Ничего, что мы чужие, вы рисуйте!», - как пел бард, правда, по иному поводу.
«Убийство в Восточном экспрессе» - один из самых востребованных сюжетов Агаты Кристи. Российскому зрителю хорошо известна экранизация Синди Люмета 1974 года с Альбертом Финни и серия из проекта «Пуаро Агаты Кристи» с Дэвидом Суше. И вот — новый, как ожидалось, шедевр. Кинокритики полагали: этот фильм будет событием года, открытием, прорывом. Знаковый режиссёр (Кеннет Брана), притом что он же — в роли Пуаро, шикарные декорации, погружение в эпоху, россыпь «звёзд» первой величины. Но здесь-то и подвох. Чересчур много плюсов часто обращаются в один пребольшой минус. Гора опять родила мышь. Хватая раскрученный первоисточник, опозориться - проще простого. Всем сразу же видна претензия. Тут или пан, или пропал. Коллизия - многоизвестна, и потому свежая версия «Убийства...» — это примерно, как очередной «Гамлет», благо, Кеннет Брана в своё время прославился, как нетривиальный принц Датский. От него и ждали откровения или, по крайней мере, значительной работы.
