Ударим автопробегом!

Хотя… Нет. «Его звали Роберт» (1967) – это всё та же эпоха, когда был написан цикл об Электронике (1964-1971), и литературный герой весьма отличался от кинематографического (подробнее об этом здесь). Короче говоря, Роберт, как раз, похож на первоначального Электроника – оба андроида больше машины, чем, собственно, люди, а Электроник вообще питался от сети. Но вернёмся к Роберту и его «отцу» - типичному хмурому умнику 1960-х – Сергею Сергеевичу, которого изысканно воплотил красавец Олег Стриженов. Робота Роберта, как вы помните, сыграл тоже он.

Кадр из фильма «Его звали Роберт» (1967).

Причём, робот у него получился даже лучше, чем он сам, на что и было рассчитано. Галантнее. Цветы дарит. С моста прыгает. Спасает игрушку от тигра в зоопарке. Фабула угадывается с первых же кадров – учёный смоделировал Роберта, который пускается в приключения и в него влюбляется красивая девушка Таня (Марианна Вертинская), причём зная, что это - робот. Зато финал нетипичный и отнюдь не радостный. Таня вовсе не переносит свою страсть на «живую» копию Роберта, а сам Роберт оказывается непригоден для того, к чему его готовили. То есть для полётов в отдалённые уголки космоса.

( Collapse )

Телефильм «Приключения Электроника» (1979) настолько захватывает – даже через 40 лет! – что его можно смотреть с любого фрагмента. Но в нём очень много ляпов и допущений, как в сказке. Если серия повестей, написанных Евгением Велтистовым – это фантастика, то киноверсия – больше сказка. Почему? В книжке Электроник – больше машина и даже питается от сети, то в фильме он уже практически человек. Но вот, какой вопрос тут же возникает: а что дальше? Электроник создан по образу и подобию конкретного мальчика с обложки журнала.

Кадр из фильма «Приключения Электроника» (1979).

То есть он копия Сергея Сыроежкина в возрасте 12-13 лет. Он – робот. И? Сыроежкин будет расти, мужать, заводить романы с девочками, служить в армии, …у него будут расти усы, потом он станет инженером, например. Мужиком Сергеем Павловичем (по книге Сыроежкина-старшего зовут Павел), мужем той же Майи Светловой, отцом детей. А Электроник …он останется мальчиком-шестиклассником. Разумеется, он будет умножать свои знания и шлифовать умения, но будет ли он интересен своим новым друзьям уже через пару лет, а тем более, когда те станут взрослыми?

( Collapse )

Сейчас проводится много выставок, посвящённых советской жизни и - советскому искусству. Причём, не расставляются идеологические акценты, что - преотлично. В Московском Мультимедиа-Арт Музее (Дом фотографии на Остоженке) сейчас проходит фотовыставка Бориса Игнатовича. Это имя не так громко звучит, как имя Александра Родченко, но, вместе с тем, образы Игнатовича столь же любимы и узнаваемы. Их чаще прочих используют на разных сайтах — даже и без указания авторства, просто как жизнь_в_СССР.



...И вообще, 1920-1940-е годы были эпохой тотального увлечения фото-искусством. В повести Аркадия Гайдара «Судьба барабанщика» есть примечательная деталь, по сути являющаяся сюжетообразующим поворотом: дворовый бандит Юрка уговаривает наивного пионера Серёжу совершить красивую сделку: «Ты, друг, купил бы фотоаппарат у Витьки Чеснокова. Шесть на девять, а светосила! Под кровать залезь, и то снимать можно». Затем, правда, выясняется, что это не шесть на девять, да и вообще «...марка старая, пластинок такого размера в продаже нет и не бывает». После дорогостоящих мучений Серёжа получает переделанный фотоаппарат и сдуру фотографирует всё подряд — включая своего мнимого «дядю» - шпиона.

( Collapse )

Советского Союза и советской системы давным-давно не существует, а споры о качестве тогдашней продукции не утихают и поныне. Людям важно доказать себе и окружающим: был ли СССР великой державой? Только ли оружие и станки производила Страна Советов? А всё остальное — оно удобоваримо или отвратительно? Сказать начистоту — оно по-всякому. У многих из нас есть на даче склад-чердак из мясорубок, электровафельниц и ёлочных гирлянд made in USSR. Выбросить — жалко. Потому как — настоящая вещь и до сих пор функционирует. Почему же те механизмы советского производства служили так верно? У производителя была ясная цель: дать человеку вещь для долговечного пользования, а не сварганить модный гаджет, «морально устаревающий» через пару сезонов. Но! (Да, под cut-ом опрос).

( Collapse )

Конечно же, не фильм, а сам Электроник. Не тот робот, питающийся от сети из книги Евгения Велтистова, но вот этот — саморазвивающийся андроид (или он киборг?) Интересная деталь — роль профессора Громова была поручена тому самому Николаю Гринько, что сыграл Профессора в «Сталкере». Точнее, оба фильма вышли в 1979 году. ( Да, Гринько ещё сыграл папу Карло — ещё одного криэйтора, но сейчас именно о Профессоре).



Так вот герой «Сталкера» повествует: «Просто бомба. Двадцать килотонн. Мы собрали её с друзьями, с бывшими моими коллегами. Никому, как видно, никакого счастья это место не принесёт. А если попадёт в дурные руки». Электроник — существо практически всемогущее и при этом — умеющее подстраиваться под окружающий мир — ещё большая бомба, чем любое оружие. Точнее — вполне сравнимо с бомбой. Представим себе, что технологии Громова действительно попали в «дурные руки».

Далее - тут.

Несправедливость! Например, сугубо гуманитарный мальчик Петя ничего не смыслит в математике: тупо и грустно разглядывает какой-нибудь квадратный двучлен, теорему Виета пробует зарифмовать и вообще путает фамилию - говорит «теорема Вийона», знак интеграла напоминает ему недоделанную виньетку эпохи Ар Нуво. Ну, два у него по математике! Ну, не хочет он её! Но при этом гуманитарный мальчик Петя считается умненьким. Он потом по жизни будет считаться умненьким, не умея сложить две цифры.



У него в руках запищит и расплавится несчастная бытовая техника, а он будет с глубокомысленной гадливостью взирать на провода и прочие негуманитарные предметы. Классический пример - Хоботов...

В эстетике двадцатых - начала тридцатых годов прослеживается интересная деталь. Ритм и повторяемость. Принципиальная повторяемость деталей, типажей, смыслов. Одно похоже на другое, но не просто похоже, а точно копирует предыдущее, как шестерёнка или, скажем, подшипник обязаны быть точными копиями своего собрата. Похожесть, точное сходство постулируются и признаются красивыми. Фицджеральд, описывая гостей Джея Гэтсби, не преминул сообщить, что «...девицы не всегда были одни и те же, но все они до такой степени походили одна на другую, что вам неизменно казалось, будто вы их уже видели раньше. Не помню, как их звали, - обычно или Жаклин, или Консуэла, или Глория, или Джун, или Джуди, а фамилии звучали как названия цветов или месяцев года». Девушки-детали огромной машины, девушки-шестерёнки, девушки-велосипедные спицы...



1920-е годы - время, когда машины, автоматы, производственные процессы оказались не просто нужными и важными, но и эстетически привлекательными. Куда привлекательнее живой природы или, скажем, отживших, старообразных архитектурных форм, отягощённых массой излишеств. Человек тоже признаётся разновидностью машины: у него есть мозг - генератор идей, сердце - пламенный мотор, руки-ноги-тулово - детали сложного, но вполне познаваемого механизма. В мире машин ценится одинаковость, близнецовость, взаимозаменяемость. Сломалась одна машина - её тут же заменили другой, иной раз более совершенной, а внешне - такой же.

«Девяносто шесть тождественных близнецов, работающих на девяноста шести тождественных станках!» - восторгались персонажи «Дивного нового мира» Олдоса Хаксли.

Как-то на днях, когда на ЮТубе мелькнули кадры с «Крылатыми качелями», подумалось — а ведь Серёжа Сыроежкин — типичный хипстер, и не только потому что носит модные ныне кеды. Он прекрасно вписан в окружающий нас мир. Не в свой, где ему неуютно, а именно в наш. Разве что у него мопед, а не фирменный - лучше всего яркий - велосипед, на котором он бы рассекал посреди рабочего дня (потому что настоящий хипстер сдаёт квартиру и едет в кедах на Лужнецкую набережную). «Вкалывают — роботы, а не человек», - пел Сыроежкин, большой любитель гаджетов и штучек. Но не любитель их чинить.



Настоящий хипстер не чинит свои айпады — он покупает новые. Серёге повезло — он встретил на своём пути самый продвинутый гаджет времени — свою улучшенную копию с эффектом Пифагора и Робертино Лоретти. Хипстер любит, когда система работает на его удобство. Он — расслаблен. Он чётко выражает свою жизненную позицию: «Проснись и пой, ни в чём себе не отказывай, старайся жить в своё удовольствие, правда, это не у всех получается». Да. В те годы сие считалось некомильфо, а термин «рантье» употреблялся в отношении героев французских водевилей, вроде «Соломенной шляпки».

Серёга креативен, как все правильные хипстеры — он умудряется создать из отцовского гаража «интеллектуально-творческое пространство»...

Всегда интересно отыскать фильм, который очень похож на культовую кинокартину, но... был снят задолго до. Мы-то привыкли к фильму N - уж и растащили его на цитаты, а оно, оказывается, уже было до того как. Или не точно такое же, но сильно похоже. И вот на днях во френдленте Фейсбука нашла обсуждение иностранного фильма 1969 года, местами очень напоминающего...

( Collapse )

Все знают, что некоторые писатели и художники обгоняют своё время. Пишут не то, что надо современному обывателю, а то, что поймёт и полюбит обыватель через 15-20-100 лет. Но это — ерунда по сравнению с тем, что есть персонажи книг-фильмов-картин, которые понятны и приятны потомкам, тогда как предки считали, что Н. — сволочь, а М. - шлюха. Бывает так, что спустя полвека Н. превращается в «разумного эгоиста и делового умницу», а М. — «в настоящую женщину». Как-то на днях, когда по ТВ мелькнули кадры с «Крылатыми качелями», подумалось — а ведь Серёжа Сыроежкин — типичный хипстер, и не только потому что носит модные ныне кеды. Он прекрасно вписан в окружающий нас мир. Не в свой, где ему неуютно, а именно в наш. Разве что у него мопед, а не велодрын, на котором он бы рассекал посреди рабочего дня (потому что настоящий хипстер сдаёт квартиру и едет в кедах на Лужнецкую набережную).



( Collapse )